Решил донести крик души отсюда и отсюда касательно ляпов на фото девушек с холодным оружием
Англоязычные юзеры неплохо разложили "как надо" и "как не надо".


На блоге одного артера не так давно прогремела обличительная статья на тему того, как бесполезны и анатомически опасны бронелифчики и прочие "фемининные" модификации доспехов в видеоиграх и на артах. Но это все - если разобраться по-хорошему - только вершина айсберга. Ведь изображения женщин воинов так изобилуют убогостями и штампами, что иногда хочется выколоть себе глаза миксером.
Самая большая беда - мечи.
Автор первого поста знает, о чем говорит. Она изучала искусство постановочного боя под руководством лучших голливудских специалистов, в том числе Роберты Браун и Ричарда Раяна. Сейчас эта дама еще и влюбилась в Синкендо, и уже три года, как она является членом Международной Федерации Синкендо. Поэтому ее претензии к художникам и фотографам не голословны: она действительно знает, как двигаться с оружием в руках.
Что бесит ее больше всего, так это сращения концепта сексуальной привлекательности и опасности холодного оружия. Причем опасности часто...очень глупой.
В качестве выражения своего фапа на баб с мечами, тонны фотографов и художников ежегодно заполоняют сеть работами разной степени шлаковости. С одной стороны, это должно быть приятно, верно? Сильные, красивые женщины-воины со смертоносным оружием в руках, и все такое. Увы, на деле все выходит совсем не так радужно. Потому что видим мы знакомые бикини кольчужного плетения и бронелифчики, а позы, в которых женщины держат оружие, скорее уж намекают на то, что причинить увечья они могут себе, а не противнику. Многие художники и фотографы не понимают (или просто игнорят) то, что в итоге показывают женщин, которые должны выглядеть сильными, тупыми и неуклюжими, но сексуально привлекательными. Их дамы выглядят не опасными, а оказавшимися в опасности - из-за того, что не умеют обращаться с оружием. Для мужчин такие визуальные образы буквально кричат: "Ох, это все для меня слишком трудно, я же такая идиотка. Можешь, пожалуйста, забрать эту штуку и сделать все за меня?"
Марию Александер (автора первого поста в моем хеддере) все это так выбесило, что она не поленилась составить целую подборку ляпов в разных жанрах.

Перережу-ка я себе горло


...или хотя бы плечо разрежу


Ну, или перережу себе горло, одновременно стреляя себе в голову?


Вах, дарагой, зарэжь мэня дважды


Попытка отрубить себе голову сзади


Фигня, тот же пилатес!


Мимимишечки, кажется, я сейчас это уроню


Он правда острый?


Самодельные стигматы


Эти ножны не сочетаются по цвету с моей сумочкой, поэтому я буду держать их во-от так, чтобы никто не заметил


Засадили между сисек


И просто засадили





А на обложке этой книги меч вообще можно только пожалеть, если его таскают по асфальту, как шимпанзе палку



Прижимайте к промежности волшебный меч, в вас проснутся волшебные способности! (Блестюшеньки и кольчужные бикини бонусом)



И прочая, и прочая.
Есть еще тонна примеров, где женщины пользуются мечами как костылями или тростями (не только в опасности, еще и инвалиды!), но Мария не вынесла, и на этом закончила.
Если перескочить на тему визуального ряда с мужчинами-мечниками, там не меньше убогости - часто из-за игнорирования матчасти. Но все-таки мужиков-то чаще рисуют сражающимися, а не потирающимися о свои мечи самым пошлым образом. А вот женщинам достаются такие вот позы:

Там автор пошутила на тему того, что когда ее учили фехтовать двумя мечами, сенсей говорил не "выпячивай сиськи, а остальное - на второй план", а "позволь мечам жить".
Нет, конечно, не стоит ругать всех художников и фотографов матом только за то, что они пытаются показать женскую красоту. Проблема в том, что для многих из них образ сексапильной женщины с холодным оружием - чертовски привлекателен. Многим так и вообще кинком кажется разница между изгибами женского тела и ровной гладью клинка. Да, это красиво. И автор ни коим образом не призывает прекратить рисовать женщин в образе воинов просто потому, что у художников это не получается идеально.
Тут вопрос в том, что следует хоть как-то ориентироваться на референсы, посмотреть это в движении и в статике, изучить не только анатомию, но и то, как выглядит оружие и доспех. Ведь если изначально фотограф или художник хотел показать женщину сильной и красивой - ему это в плюс и только. Но надо делать все как следует.

Например, вот. Как отлично и гармонично выглядит Алекс Кингстон в роли Боудицеи:


А ведь это голливудский фильм. При всем при том, что там часто не сильно-то парятся на тему исторических референсов. Просто актриса правильно держит оружие,правильно двигается.
К слову, если не гнать творческих людей охотиться за референсами с женщинами, почему бы им просто не воспользоваться референсами поз мужчин-фехтовальщиков? Просто перенести позы на женскую анатомию.
Люди отмазываются "Это же фентези! Что ту критиковать?" Ну что же, если так много вымысла касается женщин с мечами, на кой черт показывать их тупыми и беспомощными? Они не выглядят сильными или угрожающими. Их что, боятся что ли? Так боятся, что не могут увидеть достойного воина в женщине? Или им нравится делать дам инфантильными, слабыми? Представлять, что в руках у них не меч, а гигантский такой мпх.
"Тупая баба с мечом" - еще один противнейший сексистский штамп. Не надо так.
Собрались рисовать или фотографировать женщину в образе воина - так не поленитесь поискать в качестве референса рисунки Фрэнка Торнэ к комиксу "Рыжая соня" или посмотрите минут пять какого-нибудь "Крадущегося тигра"

Ниже - уже из поста второго юзера. Театральные, но красивые позы из японского кино.
Например, Хоси Юрико в "Sengoku yarou". Она выглядит уверенной в себе и ни разу не беззащитной.


А вот Манасэ Дзюри в динамичной и угрожающей позе


Кудзё Акико в сериале "Shishimaru". Она движется чуть ли не в танце - это штамп, но красивый. Потому что "дамочки в беде" из нее не получается.


Такатихо Хидзуно в "Замке сов" - блокирует выпад катаной скрытым в зонте лезвием


Миядзоно Дзюнко в роли О-Кацу


Осида Рэйко в том же фильме


А этот кадр - вообще из порно!


Ну и, естественно, куда без Кадзи Мэйко

@темы: мое бездарное

---

Интертекстуальность и новаторство в лирике Хиджикаты
Спасибо семпаю за помощь с переводом и материалом. Без него я бы не справился
UPD спасибо -Fushigi-, внес еще поправки :3

Нет, я не буду писать простынь о том, что в моем представлении он - эдакое воплощение Принца Гэндзи своей эпохи. Мне бы хотелось, насколько получится, написать пост любви к его стихам, которые по сути своей в чем-то опередили свою эпоху, одновременно сохранив крепкую связь с уже устаревшей, многими не ценимой классикой. Если посмотреть на стихи тех же Ёшиды Шоина или Сасаки Тадасабуро (для верности утверждения - примеры как бы с разных баррикад), в них видится связь скорее с поэтами эпохи Эдо, а то и даже отсылки к китайской поэзии, совсем замшелой, да и к Сэнгоку-дзидай, что уж там. У Ёшиды - еще как-то какие-то традиционные образы с приветом Хэйану прослеживаются, например, в том же стихотворении на смерть друга: "Облетел вишневый цвет, и только его аромат остался в саду", то даже в его поэзии все как-то высокопарно и заверчено на классике - думается, больше даже китайской. У Сасаки - вообще тьма и стерильщина, обезличенные, но очень техничные стихи.
Могу подкрепить примером. В "Шицзине", например, связь между тоской в разлуке с близким человеком точно так же связывается с образом запустения в саду. Что до Сасаки - у него в лирике сыплются целые штамповые фразы, почерпнутые из высокопарной официально-деловой поэзии всяких придворных чиновников. Не удивительно, что его называли хорошим поэтом. Все настолько по ГОСТу, что ни к чему придраться с точки зрения техничности и канона. Но вот литературная ценность (в отличие от исторической) у таких виршей мала.
Почему поэзию Хиджикаты стоит рассматривать как нечто из ряда вон? Хотя бы потому, что в ней больше связи с женской (!) поэзией эпохи Мэйдзи, а вместе с ней - и с Хэйанской (через нее, в общем-то, и будет связь). Его стихи - личные, в них легко читаются образы вполне обыденные, причем наравне с штамповыми метафорическими оборотами из тех же "Ста стихотворений ста поэтов". Глупо говорить, что стихи у него бездарные, просто потому, что никто не копался в них с филологической точки зрения. В этом плане не могу не пнуть переводчиков с японского - наглядные примеры "как надо" и "не надо так". Фушиги, например, четко и с толком перевела их, не добавляя своих додумок и фанонов - за это ей спасибо, можно смотреть на текст и качественный подстрочник, делать выводы и вычленять образы. А полистать растиражированные переводики Чигиринской - и становится тошно. Там и отсебятина, и построение мысли в стиле гугл-транслейтора. Вот так - не надо. Если переводчик ни хрена не знает о литературной составляющей текста, о контексте его написания - вплоть до быта, привычного автору, о его интертекстуальности - будет привет Сайденстикеру с его столами и кроватями в "Гэндзи-моногатари".
Японскую поэзию вообще невозможно переводить, не оглядываясь на более ранние ее образцы. Хэйан и Эдо как тень отца Гамлета висят над ней и по сей день, так уж повелось. Можно сколько угодно тыкать мне в нос томиками стихов Исикавы Такубоку, но я повторюсь - даже в чем-то современном до тошноты будет тянуться цепочка образности былых эпох.
Например, есть в Хэйанской поэзии такой красивый момент, как игра на омонимах. Она есть и в более поздней, но на примере Хэйанской лучше всего видна - особенно ее витиеватость и расширение образного ряда за ее счет. Так вот, эта же самая игра на омонимах есть и у Хиджикаты. Например, в том самом хокку про мотылька.

願うことあるかも知れず火取虫
Negau koto aru kamo shirezu hitorimushi

Тройное звучание этого хокку создает как раз слово "хиторимуси" - 1) "хиторимуси" - однозначное и четкое, коннотация на название единичного вида насекомого, вида ночной бабочки с кратким сроком жизни. умирает она, едва завершит цикл размножения 2) "хитори муси" - уже более метафоричный образ - одинокий мотылек 3) "хи тори муси" - самый развернутый образ из трех - мотылек, летящий на огонь
Итого получаем три варианта одного хокку:
1) Ужели нечего желать тебе, мотылек?
2) Сталось ли так, что одинокому мотыльку нечего желать?
3) Мотылек, летящий на огонь, неужели тебе больше нечего хотеть?
Каждый смысл можно понимать по-своему. С помощью одного какэ-котоба получается так, что в одном сжатом предложении сплетается три, а то и больше смысла. Первый - Неужели созданию, чья жизнь так хрупка, ни к чему стремиться? Второе - Надо ли к чему-то тянуться и стремиться, если само твое бытие - бренно и никчемно? Третье - Неужели тому, кто готов броситься на верную смерть, нечего желать в жизни? Можно добавить и еще одно - Кто знает, что за мечты могут быть у этого самого мотылька?
Все три кажутся если не глубоко личными, то явно связанными с личными мыслями автора. Третье - так особенно, если проанализировать биографию Хиджикаты.

Даже после разбора единичного примера, я могу поумиляться тому, что он на практике применял литературные приемы едва ли не тысячелетней давности. Значит, он читал Хэйанскую классику!
Этим и обусловлено то, что я заявил схожесть стихов Хиджикаты с женской поэзией эпохи Мэйдзи. Женщины те ведь точно так же ориентировались на Комати, Нарихиру и прочих Бессмертных.
Но это - касательно постулата об интертекстуальности. А ведь есть в его поэзии и другая черта. Стихи - основаны на личных ощущениях, эмоциях. И очень тонко и образно их передают.
Например,

春の草五色までは覚えけり
Haru-no kusa goshiki made wa oboekeri

Помнится, касательно этого стихотворения, в сети натыкался на всякие насмешливые отзывы. А ведь те, кто хоть раз видел цветущую природу весной - за городом, даже не в городской черте - могут подтвердить, что у трав не один зеленый оттенок. В моих широтах, например, они разнятся он серого до соломенно-золотистого. И ведь это только c бытовой и приземленной точки зрения. Ведь в Японии есть такое понятие, как "Семь трав весенних". Они не так широко известны, как Семь трав осенних, более распространенных как образ в классической японской поэзии. А все дело в том, что семь весенних растений - съедобны, из них даже готовится особое блюдо, с которым и по сей день принято встречать весну. Можно посмеяться тысячу раз, но в их число входит даже дайкон и турнепс. Но если отмести два корнеплода - получится вполне себе красивый гербарий из разномастных по цвету растений - от бледно-зеленого до белого и желтого. Вот вам и пять трав.
Если взяться за грамматический строй - тут еще более примечательная картина. Дело в том, что просто навскидку, я очень часто наблюдал эту самую форму глагола на "-keri" в женской Хэйанской поэзии.
О цветах весенних трав действительно писали в эпоху Хэйан. В качестве примера можно привести, например, вот это стихотворение Правого министра Ёцуцудзи-но Ёшинари.

芹なずな御形はこべら仏の座　すずなすずしろこれぞ七草
Serinazuna gokiyou wa kobera hodo ke-no za suzuna suzushiro korezo nanakusa

Здесь автор играет не с собирательным образом весенних трав, а с пастушьей сумкой, на образе и омонимическом звучании названия которой и построена эта танка.
Все те же весенние травы как какэ-котоба обнаруживаются и в танке номер 15 из «Ста стихотворений ста поэтов». Автор ее – император Коко.

　君がため　春の野に出でて　若菜摘む 我が衣手に　雪は降りつつ
Kimi ga tame haru-no no-ni idete wakana tsumu waga koromode-ni yuki-wa furi tsutsu

В весенних полях
Молодые травы сбираю
Тебе в подношенье.
А на рукава неустанно
Падает, падает снег.
(пер. В. Санович)

Получается, что Хиджиката в своем хокку придает новые краски какэ-котоба старому, как сам мир: метафорическое слово-связку к весеннему сезону он связывает и с личным визуальным восприятием образа семи весенних трав. В этом и видится отступление от литературного канона его эпохи.
Примечание от Фушиги Вот в этом комментарии

Если коснуться личностного в его стихах – нельзя не упомянуть и вот это хокку:

公用に　出て行く道や　春の月
Kōyō-ni deteiku michi-ya haru-no tsuki

На мой взгляд, тут очень красиво передан клочок жизни – сочетание нудной рабочей рутины и попытки найти в нем хоть что-то, на что можно отвлечься. Или же – иначе, неожиданно приятный момент в той же рабочей рутине. Эта весенняя луна, которая встречает его в «пути по службе».
Вот и получается что-то вроде «По службе вышел в путь... а там – весенняя луна».
Получается действительно нечто трогательное: если попробовать представить себе его, выходящего ночью по работе с тяжелым ящиком на плечах. Поднимет взгляд вверх – а там красивая, яркая луна. Что-то тоскливое есть в этом образе, но это уж скорее с европейской точки зрения. Ведь луной нельзя не любоваться в контексте классической японской эстетики.
Кстати, раз уж заходит речь об образе весенней луны – у Хиджикаты он встречается несколько раз на весь цикл хокку. А ведь «весенняя луна» - образ глубоко метафоричный и широко распространенный в поэзии-вака. Получается, что в «Хогёкухокусю» снова проскакивает интертекстуальность и аллюзивная природа. Но следует заметить, что этот образ, например, можно встретить и у тех же Идзуми-сикибу и дочери Тошинари, и у Сайгё, и даже у Ииды Рюты.
В словарях киго дается довольно скупое объяснение значению образа: авторы пишут, что из-за повышения влажности воздуха, весной начинало казаться, что луна – неясная, нечеткая: поэтому ей так нравилось любоваться. Однако такую луну авторы словарей киго отделяют, например, от «обородзукиё». Обородзукиё – луна в тумане, в дымке, весенняя луна – эфемерная.
К теме весенней луны примыкает и еще одно хокку.

春の夜は　難しからぬ　噺かな
Haru-no yoru-wa mutsukashikunaranu hanashi kana

Если дословно – то получается «Весенней ночью без труда рождаются сказки/небылицы». Вспоминая весеннюю луну и связанные с ней образы, нельзя не догадаться, что тут может подразумеваться и аллюзия на «Такэтори-моногатари».

Возвращаясь к теме интертекстуальности, можно отметить и еще одно хокку. В нем есть и сезонные слова, и устойчивые образы, и даже хэйанская фразеологическая единица.

武蔵野や　強う出てくる　花見酒
Musashino-no ya tsuyou detekuru hanamizake

Первое же значение, которое бросается в глаза – «С трудом иду по [полям] Мусасино, опьяненный красотой цветов. » . Отдельный пинок переводчикам – ханамидзакэ – не обязательно пьянка под вишнями, это и метафора на опьянение красотой цветов.
Поля (или равнина) Мусасино – так и вообще образ, распространенный и даже вошедший в японскую фразеологию. Это традиционный образ, связанный с красотой нетронутой деревенской природы. Они тянутся с запада на северо-запад от Токио, и являются частью равнины Канто. Образ полей Мусасино распространен – и в Хэйанской поэзии (см. «Исэ-моногатари»), и в текстах пьес для театра Но, и даже в относительно современной японской литературе (роман Доппо Куникады «Поля Мусасино», 1898).
Кроме того, присутствует здесь и красивая игра на созвучиях «цуё:» - «цую» - ведь вышеупомянутый фразеологизм как раз и звучит в переводе как «исчезнуть, как роса Мусасино».
Если проанализировать текст уже с омонимическим созвучием, получается что-то отдаленно напоминающее «В полях Мусасино выпала роса – сакэ цветов».
Образы наслаиваются, переплетаются, укладываются друг на друга, как хитоэ в наряде хэйанской дамы.

И снова к личному. Есть любопытное хокку:

横に行く　足跡はなし　朝の雪
Yoku-ni iku ashiato-wa nashi asa-no yuki

Тут все читается просто и легко: «Сверни, не порти утренний снег следами».
Какой-то крик души.

И еще одно, снова с образом снега:

大切な　雪は解けけり　松の庭
Taisetsuna yuki-wa tokekeri matsu-no niwa

Игра слов – очень непривычная, оттого и читается как нечто глубоко личное. Снег – и вдруг «драгоценный, ненаглядный». И это при том, что «по ГОСТу» следовало бы любоваться соснами, а не сетовать, что в саду снега – нет, а вот сосны – остались!


Один из двух дзисэй и растиражированные в неудачном переводе хокку (при том, что более удачный имеется, о чем я уже говорил) знают многие. А вот про танки Хиджикаты вспоминают не все. Что в общем-то и не удивительно. Но если покопаться в их образном ряде, получается так и вовсе нечто потрясающее.
Во-первых, композиция. Они не читаются по отдельности, а представляют собой некий четко сцепленный в цепочку рассказ – с аллюзивным зачином и красивыми отсылками к Хэйанским образам и устойчивым выражениям.
Первое стихотворение цикла:

山寺は外ともわかず程遠きふもとに響く入り相の鐘
Yamadera-wa sototomo wakazu hodoutoki fumoto-ni hibiku iriai-no kane

Подстрочник: « В горном храме и не поймешь, далеко или близко ударил колокол, отмечая вечер. »
По мне так откровенная аллюзия на зачин «Хэйкэ-моногатари», который « В отзвуке колоколов, оглашавших пределы Гиона, бренность деяний земных обрела непреложность закона. ». Если верить комментариям к данной танке, написана она была под впечатлением о посещении места, где располагался храм, возведенный в память о гибели Кисо Ёсинаки. Поэтому наверное, и можно говорить о некой связи образов – бренность жизни воина и краткий век земной славы, которые отражаются в гулком колокольном звоне.


Далее в цикле обнаруживается и «прорванная ткань облаков», и четкие аллюзии с отсылками к флейте-аоба, и погода, меняющаяся от снега и бури до света, в котором предстает перед глазами лирического героя павильон Кадзакоси, что в Таканэ. А потом – образ длинного женского волоса, оставшегося на рукаве после проведенной с этой самой женщиной ночи – (если вчитаться в слова, женщину, вероятно, звали Ран). И снова – мелькают снежинки, а потом – вдруг смена темы, от природы и отстраненности – к аллюзии на знаменитый номер два из «Ста стихотворений ста поэтов», за авторством императрицы Дзито.

志ろたえにみ類ひとすじは手都くりのそれとまがふをのの瀧つせ
Shirotae-ni miru hitosuji-wa tedzukuri-no soretomo gau ono-no takitsuse

Подстрочник получается красивый с точки зрения образности: «Сверкнула в глазах [полоса] белой домотканой ткани – а это посреди поля водопад»
Получается вот такой образ: в поле змеилась белая, сияющая полоса, похожая на ткань, а оказалось, что то – обман зрения, не лента тканая, а поток воды.
Поправка от Фушиги Здесь имеется в виду не какая-то отвлеченная река, а водопад Оно. Об этом можно почитать у нее в дневнике в комментариях к подстрочникам тех же самых танка.
Напомню для доказательства, у Дзито-тенно было вот такое стихотворение:

春すぎて　夏来にけらし　白妙の　衣ほすてふ　天の香具山
Haru sugite natsu ki ni kerashi shirotae-no koromo hosu cho Ama no Kaguyama

Весна миновала.
Кажется, лето приспело.
Одежд белотканых
Сохнет холст на склонах твоих,
Небесная гора Кагуяма!
(пер. В. Санович)


Завершается цикл ночным пейзажем. И неувядающие осколки луны качаются на волнах реки.
Очень красиво, кроме того, напоминает хэйанские путевые заметки – одновременно проникнутые чувствами самого автора и отстраненные от них.
Вот так и проявляется в поэзии Хиджикаты традиционный интертекст, удивительным образом переплетенный с новаторством.
Так что - для меня он так и будет воплощением принца Гэндзи. И с асидэ-э на полях писем, и с лирикой, одновременно хэйанской и современной.

@темы: bakumatsu, мое бездарное, heian

---

Амэдзайку (飴細工


Вид японского кондитерского искусства. К слову, имеющий аналог и в Китае.
Художник-кондитер из цветной карамели с помощью пинцета и ножниц, лепит небольшие сахарные скульптуры-леденцы. Кондитеры, занимающиеся изготовлением амэдзаку часто дорисовывают своим творениям мелкие детали типа глаз или мордочек. Из-под их рук выходят животные, насекомые, даже маскоты из LINE.
Некоторые кондитеры, изготавливающие амэдзайку, делают это прямо на улице - и из этого делают целое шоу, привлекающее толпы зевак.


Вот тут можно посмотреть видео, на котором, собственно, и показан процесс.


В эпоху Хэйан искусство амэдзайку было привезено из Китая, и, вероятно, изначально, такие сахарные скульптуры были подношениям в храмах Столицы. В эпоху Эдо искусство амэдзайку распространилось и среди городского населения.


Как было видно на видео, заготовка для будущей скульптуры делается заранее, из крахмального сиропа, приготовление которого требует большого внимания, чтобы масса имела должную консистенцию. Потом эту самую липкую массу месят и растягивают руками, лепят из нее шар, а потом уже пытаются придать ей необходимую форму. Шар разогревают, чтобы его снова можно было формовать. Потом художник лепит горячую массу руками, помогая себе инструментами: тут-то и начинается само искусство. Кроме того, густой сироп поначалу очень горячий, и нужно уметь формовать его, не получая ожоги. Еще не остывшую леденцовую скульптуру крепят на палку и окончательно формуют ее, вылепливая окончательные детали. Все это следует делать очень быстро, пока сироп не застынет.



Одна из техник искусства амэдзайку очень напоминает то, что делают стеклодувы. Однако эту практику в Японии признали негигиеничной и такой способ был запрещен. Однако, если дуют в трубочку не ртом... это разрешено.

@темы: мое бездарное, wagashi

---

13の日

собственно, сегодня день пейринга Сайто/Сано на пиксиве

+2

и немного непотребства

@темы: rurouni kenshin

---

мимими отсюда

+1

@темы: sengoku jidai

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

по кому Канесада будет скучать больше, интересно?

полноразмер в отдельную вкладку

@темы: peacemaker

---

я просто оставлю это здесь
он погиб 29 ноября 1943, и недавно пополнил число ками святилища Ясукуни
сержант 79 пехотного полка, имени которого я так и не нашел
но зато какое лицо, какой взгляд *_*
женщина, которая выложила это фото в сеть - дочь его старшего брата

@темы: showa

---

отдельное спасибо за помощь  Кин Ри
попытался перевести стихи Сасаки Тадасабуро. вот что получилось
раз уж ниже будет аж два дзисэя, для затравки пусть будет фото его могилы


くちはててかばねの上に草むさば我が大君の駒にかはまし
Kuchihatete kabane-no ue-ni kusamusaba ware ga ookimi-no koma-ni kahameshi
Если истлеет мой труп, и травой порастет место, где я пал, пусть же этой травой кормится конь моего господина.

Тело истлеет,
Сверху травой порастет
Могила моя.
Пусть же конь Господина
Травой этой кормится!

Комментарий: Очень классическое стихотворение, стерильное и обезличенное до безобразия. Тем, кому уже доводилось видеть всякие дзисэи эпохи Эдо, оно покажется рядовым и ничем не примечательным. А ведь так и есть: образы эти были растиражированы еще с допотопных времен китайской книги песен Шицзин.



千万の敵も草木と散りぬらん君の一刃の露とふりなば
Chiyoruzu-no ada mo kusaki to chirinuran kimi-no hitotsu yaiba-no tsuyu to furinaba
Когда бесчисленное количество твоих врагов облетит, словно листва с деревьев, твой меч покроется выпавшей росой.

Полчища врагов
Станут однажды листвой
С ветвей опавшей.
Меч твой, умывшись росой,
Влагу с тех листьев пожнет.


Комментарий: Тут я не уверен с точностью перевода, но, как мне показалось, мысль передана почти достоверно. И опять же - устоявшиеся, избитые образы. Семпай точно сказал, стихи эти "тошнотворно правильные".




先駆けて折れし忠義のふた柱くづれんとせし軒を支えて
Sakigakete oreshi chuugi-no futahashira kuzuren to seshi noki-wo sasaete
Когда проявляются первые признаки падения, лишь две опоры верности и преданности поддержат осыпающуюся стреху.

Прежний мир падет,
Как просевшая кровля.
Даже если так,
Опорой ему станут
Два неизменных столпа.

Комментарий: Долго рыл, что же там за два таких столпа, но не нашел ничего, кроме вырванного контекста про "верность и доблесть". Семпай подсказал, что тут, скорее всего, про каких-то конкретных людей. Что бы я ни искал, обнаруживал только Футахасира-дзиндзя, как например то, от фоторого я взял фото красных тории. Это святилище - из префектуры Аомори.



弓馬も剣も鉾も知らずとも恥をだに知れ武士の友
Kyuuba mo ken mo hoko mo shirazu tomo haji-wo dani shire mononofu no tomo
Можно прекрасно владеть мечом и другим оружием, отлично ездить верхом и стрелять из лука, но, пусть это все и называется друзьями воина, даже обладая всеми этими достоинствами, можно покрыть себя позором.

Иных превзойдя
И во владеньи мечом,
И в конной стрельбе,
И будучи воином,
Можно чести лишиться.




(桂氏におくる歌　源高城
影やとき月やはおそき山の端をいづれはうつる谷川の水
Kage ya toki, tsuki ya wa osoki yama-no ha-wo izure wa utsuru tanigawa-no mizu
(Стихотворение, отправленное в семейство Кацура. Подписался Сасаки псевдонимом Минамото Такадзё)
Когда поднимаются тени, даже луна появляется поздно. А гребень горной гряды все рано или поздно отразится в воде горного потока.

Залегли тени,
И запоздала луна.
Но в час урочный
Гребень гор отразится
В зеркальной глади воды.




(辞世の和歌
世はなべてうつろふ霜にときめきぬ　こころづくしのしら菊のはな
(дзисэй)
Yo-wa nabete utsurofu shimo-ni tokimekinu kokorozukushi no shiragiku no hana
Прежний, привычный мир исчезает, и на этом морозе уже не трепещет сердце, и нет сострадания к цветам белых хризантем.

Рассыпался мир,
Словно в снегах растаял.
Сердце не дрогнет:
В нем нет сострадания
К цветам белых хризантем.


Комментарий: И снова классические фразы и значения. Про белые хризантемы есть стихотворение в "Хякунин иссю", к слову. Автор - Осикоти-но Мицунэ (凡河内躬恒, один из Шести бессмертных поэтов.
В "Ста стихотворениях" его танка - под номером 29:

О, если б мог я
срывать, что пожелаю!
‎ Тогда нарвал бы
я белой астры, — с нею
и первый белый иней.

перевод Н. Новича (Бахтина)



まかなもてわにの川水にごす世を 清き流にかえすきみかな
Ma kana mote wani-no kawamizu nikozu yo-wo seiki ryuu kaesu kimi kana
Верно говорят, что если крокодил замутит воды реки, быстрое течение очистит воду - так же будет и с тобой.

@темы: bakumatsu, мое бездарное

---

Кому что, а я о печальном и упоротом кактусе
Нет, бкмц-сиськи не ограничиваются мангой с попаданцами и аниме с нежными лолями (ну, и не лолями тоже)
Вот это - тот самый трешак, над которым давно уже все угорают
秘密の新選組 - Himitsu no Shinsengumi (Тайна Шинсенгуми)
Если коротко передать словами то, что пишут о манге в бложиках - ее содержание можно сжать до фразы "как не надо писать юри"
Даже не совсем юри. Дело в том, что тут историчные мужики жрут гормоны. От которых у них вырастают...да, вырастают, в общем
Обосновано это тем, что вроде как способствует разведовательной деятельности.
Итого футанари становятся Кондо, Хджкт, Окита, Харада и Тодо. Заодно за счет этого мракобесия завязывается целая цепочка сопливого юста.
Окита умилительно уродлив. Хоть в виде тян, хоть нет. Зато Харада и Тодо - загляденье.

Собственно, сверху - Окита, снизу - Тодо.
А вот красотка Харада-тян.

Хиджиката тут полнейший пздц. У него (у нее?) ужасный юст по Кондо, который обламывается. Он..Она, короче >_< постоянно страдает, овуляшничает, ноет. Во время допроса Фурутаки она вообще ловит себя на стояке (Вероятно, из-за того, что производит его Кондо, бгг). А на Эзо - соблазняет Эномото, но не дает ему, заявляя, что "Каттян все равно лучше".

Из-за женских гормонов, которые потребляют ГГ манги, у них возникают чуйства к сослуживцам. А заодно и характеры меняются.
У Кондо с характером все в порядке, а вот Хиджикату начинает, как я уже сказал, жутко овуляшить. Он втрескивается в Кондо.
Окита начинает страдать от того, что он стремный, как ядерная война. Там возникает какая-то история с изнасилованием. (Кто кого - увы, так и не сказали)
Харада в виде женщины становится недолбически прекрасным. Итого, в нее влюбляется Сайто.
Тодо становится няшной лолей. И начинает юститься по Нагакуре.
В общем...зачесть можно, оно дико ржачно. Если не занудствовать.
Весь сюжет перепилен в угоду истории с сиськами. Хиджиката убивает Яманами, чтобы тот не выдал тайну, Окита - слетает с катушек и тварит полный разнос.
-_- Параллельно вкатывается высокопарный загон про то, что грудь - это источник жизни и все прочее.
Собственно, про сюжет мне страшно даже рыть. Поэтому ловите подборку фреймов.

Бисёдзё-Харада


Мужиком он тоже очень даже ничего


Хиджиката овуляшит


...и истерит


Окиту кроет


А вот кусок юстовой линии Сайто/Харада


Тодо пытается быть лолей






Харада в женской одежде




Хиджиката и приступ овуляшного феминизма


Все не теряет надежды склеить Кондо


Окита здорового человека


...и Окита курильщика


Тодо-лоля


Харада становится все красивее


Редкий проблеск красивого Тоши


И даже Кондо


Тот самый адский фрейм про Эномото

@темы: bakumatsu

---

Осьминоги как образ в искусстве 2/2

Ниже и выше - работы Кё:сая (暁斎 - Кё:сай, 1831-1889), выше - фронтиспис к первому рому романа писателя Робуна (魯文 - Робун, 1821- 1894), опубликованного в 1872 году. Ниже - укиё-э, на котором изображен благочестивый осьминог, читающий проповедь рыбам: "Прознав, что есть на земле Просветление, рыбы решили пойти в ногу с современностью. Осьминог держит речь о том, как это следует делать."


Ниже - центральная часть триптиха, на котором изображена группа людей, произносящих миллионы молитв перед огромным осьминогом. "Большой осьминог олицетворяет бесхребетность правительства сёгуната Токугава <...> в то время, как труп, объятый огнем перед осьминогом - убитого Ии Наоскэ. Рядом с ним изображен ронин из Мито, который нападает на Ии, вооруженный веером, на котором написано "точный удар"." (Цитата из книги "Comic Genius: Kawanabe Kyosai", стр 188)


В предыдущей части статьи было процитировано стихотворение Басё, в котором упоминались ловушки для осьминогов. Ниже - фото этих самых ловушек-"такоцубо". Сосуд на веревочке лежит на дне и, ближе к ночи, осьминог заползает внутрь поспать, а утром его уже вынимают и подают на стол.



Ниже - любопытное укиё-э, созданное Куниёши для оформления веера. На нем осьминог борется с медведем, а в роли судьи выступает стрекоза - один из символов Японии.
Как-то я уже делал пост с почти идентичной гравюрой, но уже газетной, политической. На ней высмеивался конфликт между Окумой Сигэнобу (медведем) и Окубо Тошимити (осьминогом). Тогда я еще не знал, что сюжет-то уже был традиционным задолго до газетенок эпохи Мэйдзи.
Вот тот самый веер Куниёши.


А вот политическая гравюра


Раз уж речь идет об осьминогах, вот еще одна любопытная гравюра Куниёши.


К этой гравюре оставил свой комментарий Тимоти Кларк (Timothy Clark):
"Осьминоги передразнивают человеческие развлечения, вместо головных уборов и предметов обихода используя листья сладкого картофеля. <...> Куниёши не преследовал иных целей, кроме как заставить зрителя посмеяться, даже если они и станут восторгаться энергией и лаконичностью его рисунка. На гравюре разыгрывается пять сюжетов: выступление акробата с сопровождающими его музыкантом и зазывалой (Карувадза, хаяси, ко:дзё - верхний правый угол); поединок Бэнкея и Ушиваки (Бэнкей, Ушивака - верхний левый угол), уличная торговка, продающая конфеты и дети (Оман-га-амэ, кодомо - посередине справа), танец "воробьев" (судзумэ-одори - посередине слева), поединок сумоистов (сумо: гё:дзи, торикуми - снизу справа."


И еще осьминоги, нарисованные Куниёши. На этот раз в виде левого фрагмента триптиха.


И в виде сюнги.


А на гравюре ниже в образе осьминога предстает один из Семи богов счастья. Mock Joya комментирует это так: "<...> в фольклоре осьминога-тако часто изображают как гротескного персонажа с пухлыми губами и с хатимаки на голове, танцующего с веером в одном из его щупалец. Из этого образа танцующего осьминога-тако развился и образ фольклорного персонажа тако-нюдо, комического образа лысого мужчины"



Ниже - суримоно примерно 1830х годов. Автор и издатель неизвестны, но в собрании Гарварда есть копия этого укиё-э, которое приписывают Куниёши. Однако, все-таки автор все равно неизвестен.


Тему японских омонимов и построенных на них играх слов можно тянуть без конца. Слово "осьминог" пишется и читается вот так: 蛸 / たこ. Ниже - деталь гравюры, на которой изображены были миниатюрные модели воздушных змеев. Именно, да. "Воздушный змей" пишется и читается вот так: 凧 / たこ. Оба слова звучат как "тако".




На вот этой гравюре Куничики тоже можно увидеть воздушный змей в виде осьминога: он в левом верхнем углу.




Тема осьминогов, естественно, широко распространена и за пределами Японии. Ниже - картина, на которой изображен великий циник Диоген. Всю жизнь он искал честного человека, а согласно некоторым источникам, умер он, съев сырое мясо осьминога. Конечно, неизвестно, так ли оно было. Автор полотна - Жан-Леон Жером.


Плутарх в своем труде "De esu carnium" писал: "Диоген рискнул съесть сырое мясо осьминога, чтобы положить конец неудобству приготовления пищи. Посреди большого скопления народа он покрыл свою голову и, поднося мясо ко рту, сказал: "Это для вас я рискую своей жизнью"." Потом автор добавил: "Заметьте, есть мясо не только физически не против естества человека, но и делает нас духовно огрубелыми и обтесанными вследствие сытости и пресыщения. Так, вино и наслаждение мясом делают тело сильным и полным энергии, но душу делает слабой. "
Согласно иной версии Диоген кормил сырым мясом осьминога своих собак. В драке за еду одна из собак укусила его, рана загноилась, и он умер.

Это не единственный пример появления образа осьминога в античном искусстве. Вот, например, кратер конца 14 века до нашей эры.


Аристотель считал, что осьминоги глупы, поскольку их очень легко поймать. Все, что нужно сделать рыбаку, - это всего-то помахать рукой над поверхностью воды, чтобы привлечь внимание осьминога. Правда, тут уж скорее не глупость играет свою роль: осьминоги очень любопытны.
И ведь с другой стороны, Плиний Старший писал, что осьминоги умны: они выжидали, пока Pinna nobilis раскроет свои створки, втыкали между ними кусочки гальки, - и ракушка уже не могла закрыться. Тогда-то осьминоги и лакомились ее плотью.


Тарелка 4 века до нашей эры.


Ниже - литра из Сиракуз Классического периода, 452-414 гг до нашей эры. Литра - это монета, к слову.


А это - дидрахма примерно 500-465 гг до нашей эры.


В книге "Japanese Cooking: A Simple Art", которая уже тут цитировалась, приводится рецепт осьминога, приготовленного на пару (たこ やわらか煮 - тако яваранакани). Автор отдельно замечает: "Сделать мясо осьминога мягким - очень трудно. Говорят, что греческие рыбаки швыряют несчастных осьминогов на прибрежные скалы и отбивают их 99 раз, прежде, чем отправить в горшок. "

@темы: мое бездарное, ukiyo e

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

а ведь асагииро, он еще и вот такой

@темы: bakumatsu

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Осьминоги как образ в искусстве 1/2

Тема тентаклей в интернете, кажется, уже исчерпала себя, насколько это только можно: особенно когда тема эта пересекается с японским визуальным искусством. Конечно, стоит только сказать тентакли - как всем вспоминается знаменитая сюнга Хокусая "Сон жены рыбака" (который на самом деле называется "Осьминоги и ныряльщица"). Но если отойти от эротической коннотации, у темы осьминогов в искусстве имеется гораздо больше тематических связок.
Извините за фиговый лист - тык по сюнге - преобразится в нормальный вид

Если пробежаться глазами по тому же жанру политической карикатуры конца 19 века и начала 20 века - что на Западе , что в Японии, осьминог всегда был аллегорией опасной, всепоглощающей и прожорливой силы, стремящейся монополизировать право на нечто - какую-нибудь отрасль экономики, например. Как, например, на рисунке ниже. Там в образе страшной силы, протягивающей свои щупальца во все стороны, выступает Standard Oil, захватившая Капитолийский холм и Белый дом. Мелкие щупальца твари тянутся в сторону иностранных рынков и выдавливают жизнь из американских бизнесменов. Эту карикатуру нарисовал в 1904 году для журнала Puck Удо Дж. Кепплер.


А вот здесь осьминог - символ империализма, точнее, царистский режим, который нападает на славянский народ. Эту карикатуру напечатали в том же журнале в 1905 году, автором ее был Дж. С. Пью.


А вот тут Хосе Мария Варгас Вила (1860-1933) выразил свое мнение об экспансионистской политике США по отношению к странам Южной Америки.


Осьминог в японском искусстве
Конечно, примеры ниже, могут быть не самыми ранними изображениями осьминога в жанре укиеё-э, но это самые старые изображения, которые возможно было найти в сети с датировкой. Жанр вполне бытовой - люди готовят морепродукты. Датирована эта гравюра примерно 1680 годом, и ее автор - Хисикава Моронобу.




Кстати, один из способов смягчить мясо осьминога - добавить уксуса. В книге "Японская кухня: Простое искусство" (Japanese Cooking: A Simple Art) сказано: "Японцы делают мясо этого создания мягким, меся его, как тесто в кадке с мелко потертым дайконом-ороси или в соли.<...> Сначала выверните тело осьминога наизнанку. Удалите внутренности, глаза и клюв, и выбросите их. Поместите оставшуюся тушу в тертый лайкон в большой миске и сильно надавливая, месите его, сжимайте его щупальца, чтобы смягчить их. Дайкон посереет. Это неприятная работа, но она полезна для здоровья. Очистка и смягчение осминога займет минут пять, или чуть больше. После этого процесса мясо осьминога приобретет чистый аромат океанической воды. Хорошо промойте его, потом выверните тушу в прежнее положение. Варите в чуть подсоленной воде, потом - подвестьте, чтобы мясо охладилось. Так оно станет еще мягче. Цвет кожи осьминога после приготовления сменится с металлического серого до красно-розового."

Такояки (たこ焼


Это блюдо очень популярно в Кансае - его продают и на улице, и в ресторанах Осаки, Киото и Кобэ. Поговаривают, что иногда полуфабрикаты можно найти даже за рубежом - например, в магазине Увадзима-я в Сиэттле.
Отдельная милота. В Штатах на бейсболле жуют хот-доги, в Японии - такояки.



Осьминогоборцы


Арио: Мару (有王丸 как-то брел по берегу моря, никого не трогал, направлялся в Кикаидзиму, чтобы найти там своего сосланного господина Сюнкана (умер в 1179 году), а его возьми и атакуй гигантский осьминог. По крайней мере, как-то так гласит история. Укиё-э выше - за авторством Куниёши (国芳: 1797-1861), датирована 1833-1835.
Вероятно, этот сюжет Куниёши мог придумать после того, как пролистал роман Бакина 1806 года, иллюстрированный гравюрами Тоёхиро (豊広: 1773-1828), в которой гигантский осьминог с огромными глазами нападает на корабль.


Ниже - гравюра, которую нарисовал Корю:сай (湖龍齋, датированная 1772 годом.


Ниже - снова укий-э Куниёши


Еще тема, проскакивающая в гравюрах - осьминоги и ныряльщицы-аваби. Ниже - укиё-э за авторством Ёшитоши (芳年: 1839-1892).


Гораздо более ранний пример укиё-э на ту же тему датирован примерно 1773-1774 годом. На нем гигантский осьминог едва ли не домогается до ныряльщицы за морским ушком. Автор - Сюнсё:.


Кстати, морское ушко, за которым эти самые дамы ныряли выглядит вот так (укиё-э Хиросигэ)



Бернини и Хокусай: женщины в экстазе

Уже, наверное, нет таких людей, кто бы прогуливаясь по просторам интернета, не наткнулся на фривольную картинку Хокусая, на которой "жена рыбака" развлекается с двумя осьминогами. Некоторые авторы, которые пытаются анализировать визуальный ряд гравюры, заявляют о том, что лицо женщины искажает гримаса страдания, почти отчаяния. Другие - что она, наоборот, всем очень даже удовлетворена. А ответ на вопрос, что же за выражение лица у "жены рыбака", кроется в подписях к гравюре. Текст к слову, поужаснее подписей в хентайных додзинси.


Хокусай эту гравюру создал в 1814 году. Но, что удивительно, поза и выражение лица женщины очень напоминают знаменитую скульптуру Бернини - "Экстаз святой Терезы" примерно 1650 года. Деталь скульптуры - ниже.


А вот так она выглядит полностью.

^

Ну и ниже - несколько укиё-э, где осьминог снова - всего-то продукт питания.

Суримоно Куниёши


Укиё-э Тоёкуни Третьего, 1858


Несколькими десятилетиями позже тот же самый художник, но уже под именем Кунисада, создал похожую гравюру.


Какое-то время спустя Кунисада сделал другую версию предыдущего укиё-э. На этот раз снова под именем Тоёкуни Третий.


Часто считается, что буддисты не должны есть ни мясо, ни рыбу, но известно, что Иккю Содзюн (一休宗純: 1394-1481) как-то написал:
"Множество рук, совсем как у богини Каннон; принесенные в жертву для меня, сдобренные цитрусами, и за это я их почитаю! Запах моря просто божественный! Прости, Будда, но это запрет, который я не могу не нарушить."
Ниже - в качестве иллюстрации очаровательное нэцкэ 19 века.


Высказывание Иккю об осьминоге - не единственное свидетельство тому, что японские буддисты никогда не гнушались питаться морепродуктами.
"Однажды мать Дзэнко: слегла с тяжелой болезнью. Она сказала своему сыну, что может поправиться только если съест немного мяса осьминога. Будучи монахом, Дзэнко: не мог употреблять в пищу ни одно живое существо, а уж тем более отнять у него жизнь. Но ради матери он решил нарушить свой обет. Горожане видели, как Дзэнко: покупал осьминога у торговца рыбой и упрекнули его. Тогда Дзэнко: взмолился за помощью к Якуси, и осьминог превратился в восемь свитков с сутрами, сиявших чудесным светом. Горожане, которые бранили Дзэнко:, стали возносить ему хвалы и вместе молиться будде Якуси. Когда они воззвали к Якуси, сутры снова обратились в осьминога, и тот тут же бросился в храмовый пруд, где принял облик самого Якуси, сиявшего лазурными лучами. Когда этот волшебный свет достиг матери Дзэнко:, она тут же излечилась от своего недуга. С тех пор храм Эйфуку-дзи стал славиться как храм Якуси-Осьминога.". (Это цитата из книги "Medicine Master Buddha: The Iconic Worship of Yakushi in Heian Japan.")

К теме осьминогов - цуба 19 века.


Канамоно - тоже 19 века


Нэцкэ из слоновой кости -тоже 19 века


У Басё есть стихотворение на тему (перевод - В. Маркова):

В ловушке осьминог.
Он видит сон - такой короткий! -
Под летнею луной.

Сиранэ Харуо в комментарии к этому стихотворению написал: "Басё сложил это стихотворение, которое входит в собрание "Обветренные путевые заметки" в четвертый месяц 1688 года. К вечеру ловушки на осьминогов опускают, чтобы поднять их следующим утром, когда внутрь заползут осьминоги. Осьминоги в банках часто являются аллегорией на воинов клана Хэйкэ, которые были убиты на этих берегах в 12 веке, и чьи духи часто являлись путнику [герою лирики Басё] - о них он упоминал в своих заметках. Выходит, что они видят недолговечные сны, дожидаясь смерти и утра. Басё особо выделяет летнюю луну - в классической поэзии она несла значение краткости ночной поры, ассоциировалась со всем эфемерным. А ловушки для осьминогов - диалектизм, который придает теме бренности всего сущего особый оттенок. Это стихотворение должно было быть смешным и грустным одновременно."

На укиё-э ниже - персонаж странный, Намадзу-бо:зу, монах-сом (鯰坊主
Автор - Тоёкуни Третий


А вот его косплей в исполнении дамы
Тоже Тоёкуни Третий


И еще рыбная тематика на одежде - уже в исполнении Куниёши


Среди персонажей, одетых в кимоно с рыбными узорами, затесался и популярный персонаж из пьес театра Кабуки - Даншичи Куробэй. Очаровательный горожанин и мерзавец. Горячий японский парень, часто сюжеты о нем повествуют о серьезных проблемах с законом. Даншичи убил своего тестя - тесть, поверьте, заслужил. При чем тут вообще Даншичи с его сложным характером? Дело в том, что он был торговцем рыбой - поэтому его часто рисуют с такими атрибутами как узоры из морепродуктов на одежде. Ниже - работа Тоёкуни Третьего.


А на этой укиё-э Тоёкуни Третьего Даншичи уже раздет и с ирэдзуми. Но на его кимоно - все те же узоры с рыбой и осьминогами.


Куниёши сделал себе славу на изображениях мужественных героев, часто из китайских романов, таких, как Речные Заводи. Как правило, герои на укиё-э Кушиёши суровы, растрепаны и покрыты татуировками. Этот, в отличие от многих, не персонаж романа. Приглядитесь к его ирэдзуми: на ней осьминог, кальмар, золотые рыбки... Неоожиданно.

@темы: мое бездарное, ukiyo e

---

Найто Мэйсэцу 内藤鳴雪
1847 - 20 февраля 1926
Он же известен как Найто Нариюки и Нанто: (南塘
Хайку поэт писал под псевдонимом Ро:бай (老梅, 老人梅


Его отцом был Найто Фусаоскэ, а матерью - его жена Ясо. Родился будущий поэт в представительстве хана Мацуяма в Эдо. Когда пришло время для образования, оказалось, что лучше всего ему даются гуманитарные науки и литература, особенно - китайская классическая. Со временем Найто стал смотрителем общежития Токива-каи.
В возрасте 46 лет он подружился с Такахамой Киёши, который был на 20 лет его младше, и тогда-то и начал тоже писать хайку. В результате Найто прославился как поэт уже в конце эпохи Мэйдзи и начале эпохи Тайсё.
Умер он в Токио, в районе Адзабу, в возрасте восьмидесяти лет.

Вот его дзисэй:

ただ頼む湯婆一つの寒さかな
tada tanomu yuba hitotsu no samusa kana

Холодно, стыло.
Горячей воды прошу,
Чтобы согреться.

Подстрочник: Лишь об одном прошу: о теплой воде, чтобы согреться.

Вот еще несколько его хайку:

七転八起のそれも花の春
nana korobi ya oki no sore mo hana no haru

Кружась, летят вниз
Кружась, взмывают снова.
Весна лепестков.

Подстрочник: Семь раз вращается в воздухе и падает, восемь раз взмывает вверх - это тоже весна цветов.



東雲の　ほがらほがらと　初桜
shinonome no hogara hogara to hatsuzakura

Проблеск рассвета
Первые вишен цветы
Свежи и чисты.

Подстрочник: Рассветная ясная-чистая первая сакура этого года.



詩は祖父に 俳句は孫に 春の風
uta wa sofu ni haiku wa mago ni haru no kaze

Дед пишет стихи,
А внук - увлекся хайку.
Как веет весной!

Как веет весной!
Деды писали песни,
А внуки - хайку.


Подстрочник: Современная поэзия - [удел] стариков/дедов, хайку - [удел] внуков. Весенний ветер.
другой вариант: Деды писали песни, внуки пишут хайку... Весенний ветер (за уточнение спасибо  Кин Ри

Примечание: Тут все зависит, как переводить слово ута по кандзю... то ли это современная поэзия, то ли китайского типа, то ли японского. Вопрос - какой была семантика слова в конце эпохи Мэйдзи. То ли автор хотел сказать, что старики писали классику, а молодежь теперь - хайку, то ли что старики теперь - за модернизм и нового вида поэзию, а молодежь - пишет архаично?


Эти два хайку я нашел под тегом "В святилище Синономэ". Так что для визуализации - вот его фото. Действительно, красиво цветет вишня


А вот это хайку было написано поэтом в 1918 году.


元日や　一系の天子　不二の山
ganjitsu ya ikkei no tenshi fujinoyama

Еще один год.
Множится род монарший.
Высится Фудзи.

Подстрочник: И Новый год, и новое поколение Императорского рода, и гора Фудзи.


Нашлось толкование этого стихотворения: празднования Нового года было само по себе довольно-таки националистически окрашенным праздником. Поэтому упоминание непресекающегося Императорского дома и горы Фудзи в одном хайку показало их как два вечных символов Японии. Это стихотворение было вычесено на камне (такие монументы называются "кухи") в 1918 году.
Вот сам кухи:


А это датировано апрелем 1925 года


功や 三百年の 水も春
isaoshi ya sanbyaku nen no mizu mo haru

Праведным делам
Трехсотлетних вод весна
Хвалу воспела.

Подстрочник: Благородные дела. Трехсотлетние воды тоже [просыпаются по] весне.


На это хайку отвечал Сэйгэцу (村上霽月

寶川 伊豫川の秋の 出水哉
takaragawa iyogawa bo aki no izumi kawa

Подстрочник: Ах, как печально! По осени случаются наводнения на Такарагаве и Иёгаве.

Вот, собственно сами реки. Интересно, в чем был смысл, учитывая, что Сэйгэцу упомянул реки, которые сильно бурными вообще не выглядят.





И еще один кухи с хайку Найто Мэйсэцу.


After having a bath
I fan myself by
The folding fan in winter

湯上りを　暫く冬の　扇かな
yuagari o shibaraku fuyu no ōgi ka na

Черт с ним, что зима!
После горячей ванной
За веер взялся

Подстрочник: Вскоре после ванны стоит ли охладиться, обмахиваясь веером? Зима ведь на дворе.


А вот этот странный не первый взгляд хайку - переосмысление автором дзенской истории о монахе, который помогал женщине переправиться через реку.
Прочитать ее можно вот тут, на английском


女一人僧一人雪の渡し哉
onna hitori soo hitori yuki no watashi kana

С женщиной монах
Реку пересекает
Посреди снегов

Подстрочник: Одна женщина, один монах. Пересекают реку посреди снегов.


И еще одно, очень образное


馬方の馬にものいふ夜寒かな
umakata no uma ni mono-iu yosamu kana

Прохладной ночью
С лошадью говорит
Возчик усталый

Подстрочник: И возчик лошади что-то говорит. В прохладе ночной.


Вот еще немного его хайку, но пока без перевода. Надеюсь, осилю хотя бы часть.

したゝかに雨だれ落つる芭蕉かな

稲妻のあとは野山もなかりけり

屋根越に僅かに見ゆる花火かな

花木槿弓師が垣根夕日さす

寒声は女なりけり戻橋

暁や溲瓶(しびんの中のきりぎりす

湖に山火事うつる夜寒かな

後の雛うしろ姿ぞ見られける

砂浜や松折りくべて蒸し鰈

初冬の竹緑なり詩仙堂

人うめし印の笠や枯芒

折りくべて霜湧きいづる生木かな

滝殿に人あるさまや灯一つ

朝寒や三井の仁王に日のあたる

朝寒や通夜から戻る二人連

灯のさして菖蒲かたよる湯舟かな

盃の花押し分けて流れけり

鳩吹の森の中道分れ行く

矢車に朝風強き幟かな

美しき蒲団干したり十二欄

貰ひ来る茶碗の中の金魚かな

爺婆の蠢き出づる彼岸かな

輪飾や我は借家の第一号

@темы: bakumatsu, meiji, мое бездарное, taisho

---

Я, вроде, нигде не орал, что мне нужна популярность? И, вроде, к адекватным людям всегда вежлив
Так что заранее для всех гуманоидов, неадекватов и прочих любителей поскандалить на пустом месте
Не надо засирать посты комментами и от 100500 своих логинов ругать меня, какой я грубый и мерзкий
Не хотите общаться со мной - я никого не держу. Не хотите меня читать - я вас к монитору не приклеиваю
Так что, пожалуйста, без вот такого
Я не поленюсь кидать в бан всех, кто будет вести себя аналогично. Скандалить я не люблю, но довести до слез при желании сумею

@темы: ненадотак

---

я просто оставлю это здесь(
печально, в этом году ушел Леонард Нимой, в прошлом уже — Такакура Кэн
вымирают мои любимые герои ретро-фильмов, увы

@темы: ангст

---

уруру) а у нас прекрасный рейтинговый арт
...и бонус)

@темы: WTF_2015