Kyodai, your kansai is protruding
из журнала RIP за июнь/июль 2005
Японский Шекспир
Здесь — любви, страданья и смерти
Стремнины и водоверти…
Тикамацу Мондзаэмон
Они убегали глубокой ночью прочь из города как можно дальше от людей. Многие из них выбирали в качестве последнего убежища старинные полузаброшенные храмы. Здесь двое прощались друг с другом, и на рассвете под первые удары колоколов мужчина, лишив жизни женщину, убивал себя. Иные же пары, не разрывая объятий, бросались в воду с моста или даже в кратер вулкана.
читать дальше
В апреле 1703 года в городе Осака совершили двойное самоубийство (синдзю) приказчик Токубэй и куртизанка О-Хацу. Услышав историю их жизни и смерти, писатель Тикамацу Мондзаэмон, которому еще только предстояло стать известнейшим драматургом Японии, направился домой, чтобы начать работу над новой пьесой. Всего через 32 дня состоялась премьера кукольного спектакля «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки», в котором персонажи носили имена прототипов. Пьеса имела сенсационный успех и спровоцировала целую волну двойных самоубийств. Тикамацу еще не раз в своем творчестве обращался к этой теме. Самая знаменитая из его работ (и, возможно, самая популярная японская пьеса всех времен) — "Самоубийство влюбленных на Острове Небесных Сетей" — была написана два десятка лет спустя и, в свою очередь, основана на реальных событиях. Имена героев вновь не были изменены: синдзю, в любом случае, становились известны всему городу, повсеместно обсуждались и вызывали неизменное восхищение. Впоследствии правительство запретило произведения Тикамацу — парные самоубийства были распространены и прежде, но теперь превратились в настоящую моду и культ… На Западе Тикамацу называют «японским Шекспиром». В Вероне совершаются паломничества к могиле Джульетты, в Осаке — к надгробиям влюбленных, воспетых Тикамацу…
Лучшее Иное
И в мыслях он с возлюбленной бежит
В счастливый, отдаленный край…
Тикамацу Мондзаэмон
В чем причина такой популярности двойных самоубийств и той легкости, с которой японские влюбленные шли на смерть?
Не будет преувеличением сказать, что в японской культуре самоубийство всегда играло несравненно большую роль, чем в любой другой. Более того, Япония — единственная страна, где суицид был — при определенных обстоятельствах — нормой, не противоречащей законам общества. Ни одно из японских вероучений не запрещает акт добровольного ухода из мира людей. Так, например, в буддизме каждая жизнь понимается лишь как звено в длинной цепи реинкарнаций. Покончить с собой значило для японского приверженца данной религии отправиться навстречу новому рождению, возможно, несравненно более счастливому, чем прежнее. Синдзю никогда не расценивалось как уход в небытие. Умирая вместе, влюбленные надеялись на то, что будут счастливы друг с другом в следующих жизнях. Самоубийство, таким образом, становилось своего рода заключением брака. Брака на пороге вечности, ибо, сколько бы миров и реинкарнаций не предстояло пройти влюбленным, синдзю было знаком того, что двое готовы разделить друг с другом всё до конца…
В загробном мире наши две души
Сольются в странствии одном.
И в ад
И в рай
Войдем мы вместе, неразлучно!
Наши тела — вернутся в небытие. Но наши души останутся нетленными и пройдут сквозь пять рождений… сквозь семь рождений… в вечность.
Синдзю возникает в XVII веке; как мода оно существует на протяжении полусотни лет, в конце XVII — начале XVIII веков. Именно тогда — во времена жизни и творчества драматурга Тикамацу — самоубийства влюбленных пар уносят, как пишут в хрониках, столько же жизней, сколько и болезни... Публикуются новые и новые списки имен любовников синдзю, описания обстоятельств их жизни и смерти.
Постепенно мода сходит на нет, но традиция сохраняется и поныне. Один из известнейших японских писателей XX века, Осаму Дадзай, написавший книгу о двойных самоубийствах у различных народов, пытался совершить синдзю несколько раз и лишь с четвертой (!) попытки достиг вместе с очередной партнершей своей цели. Впрочем, образ ухода из жестокой жизни в Лучшее Иное, ухода об руку с любимой известен в японском искусстве отнюдь не несколько столетий… Почти за тысячу лет до Тикамацу один из японских поэтов писал:
Страны, где б не было совсем людей,
Такой страны ужели нет на свете?
Чтобы уйти туда
С любимою моей
И с ней наедине забыть страданья эти!
Разумеется, такая страна существовала. И влюбленные молились о том, чтобы, пройдя все отмеренные им воплощения, родиться, наконец, на Чистой Земле (буддийском Раю) «в одном цветке лотоса»…
Право на Истину
«Смерть легче, чем позор! Умрем вдвоем!» —
Так он сказал.
«Умрем! — я обещала. —
Такая жизнь постыдна».
И теперь
Смерть — наш неотвратимый долг.
Тикамацу Мондзаэмон
Японскому самоубийце не свойственно чувство вины перед Богом. Но как же ответственность перед обществом, которой полностью подчинена жизнь человека на Востоке?.. Здесь феномен самоубийства приводит нас к интереснейшему парадоксу.
Нигилизм — явление западное, Востоку он чужд. «Самоубийство по-японски» никоим образом не отрицает ни ценность жизни, ни правоту общества, ни справедливость законов и традиций. Любовники совершали синдзю тогда, когда не могли быть счастливы вопреки обществу: вопреки социальному статусу, семейному положению, материальному состоянию и т. п. Синдзю не протест, а искупительная жертва, приносимая людьми во имя того, чтобы быть вместе, несмотря ни на что, чтобы быть счастливыми, пусть и не в этой жизни. Моральный выкуп. Плата за собственную честь, за сохраненное лицо
Итак, мы видим, что, с одной стороны, на Востоке важен не человек, а общество, с другой — японская культура оставляет за личностью право выбора, право на собственную, индивидуальную Истину, право на… правоту. Пусть и покупаемую ценой жизни. Самурай имел право убить себя, если приказ господина шел вразрез с его собственной моралью. Двое любящих могли соединиться в смерти, если общество не позволяло им сделать этого в жизни. Признавая за человеком право на смерть, а точнее на самоубийство, Восток объединял несовместимое: правоту общества и правоту каждой отдельной личности
Куклы
Связали их боги
В несчастный час
Священным шнуром!
Тикамацу Мондзаэмон
Откуда та поистине сверхъестественная власть, которую имели над сердцами людей кукольные спектакли? Ответ, возможно, в том, что значат куклы для самих японцев. Театр, как ни парадоксально, считается в Японии искусством больше для слуха, чем для зрения. Основную роль играет музыка и произносимый текст. Кукловоды же не пытаются, подобно европейским, одушевить безжизненное создание, подражая пластике человеческого тела. Они создают «абстракцию души» и «квинтэссенцию персонажа» вместо самого персонажа. Не человека, а средоточие чувств, чистую эмоцию. Того же пытался добиться режиссер Такеши Китано в своем фильме «Куклы», основанного, кстати, на пьесах Тикамацу. В ленте использованы фрагменты кукольного спектакля, и главные герои недвусмысленно сопоставляются с героями-куклами. Персонажи картины невозможно назвать вполне людьми. Они нечто большее. Средоточие. Квинтэссенция. Воплощение истинной любви. Куклы.
Японский Шекспир
Здесь — любви, страданья и смерти
Стремнины и водоверти…
Тикамацу Мондзаэмон
Они убегали глубокой ночью прочь из города как можно дальше от людей. Многие из них выбирали в качестве последнего убежища старинные полузаброшенные храмы. Здесь двое прощались друг с другом, и на рассвете под первые удары колоколов мужчина, лишив жизни женщину, убивал себя. Иные же пары, не разрывая объятий, бросались в воду с моста или даже в кратер вулкана.
читать дальше
В апреле 1703 года в городе Осака совершили двойное самоубийство (синдзю) приказчик Токубэй и куртизанка О-Хацу. Услышав историю их жизни и смерти, писатель Тикамацу Мондзаэмон, которому еще только предстояло стать известнейшим драматургом Японии, направился домой, чтобы начать работу над новой пьесой. Всего через 32 дня состоялась премьера кукольного спектакля «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки», в котором персонажи носили имена прототипов. Пьеса имела сенсационный успех и спровоцировала целую волну двойных самоубийств. Тикамацу еще не раз в своем творчестве обращался к этой теме. Самая знаменитая из его работ (и, возможно, самая популярная японская пьеса всех времен) — "Самоубийство влюбленных на Острове Небесных Сетей" — была написана два десятка лет спустя и, в свою очередь, основана на реальных событиях. Имена героев вновь не были изменены: синдзю, в любом случае, становились известны всему городу, повсеместно обсуждались и вызывали неизменное восхищение. Впоследствии правительство запретило произведения Тикамацу — парные самоубийства были распространены и прежде, но теперь превратились в настоящую моду и культ… На Западе Тикамацу называют «японским Шекспиром». В Вероне совершаются паломничества к могиле Джульетты, в Осаке — к надгробиям влюбленных, воспетых Тикамацу…
Лучшее Иное
И в мыслях он с возлюбленной бежит
В счастливый, отдаленный край…
Тикамацу Мондзаэмон
В чем причина такой популярности двойных самоубийств и той легкости, с которой японские влюбленные шли на смерть?
Не будет преувеличением сказать, что в японской культуре самоубийство всегда играло несравненно большую роль, чем в любой другой. Более того, Япония — единственная страна, где суицид был — при определенных обстоятельствах — нормой, не противоречащей законам общества. Ни одно из японских вероучений не запрещает акт добровольного ухода из мира людей. Так, например, в буддизме каждая жизнь понимается лишь как звено в длинной цепи реинкарнаций. Покончить с собой значило для японского приверженца данной религии отправиться навстречу новому рождению, возможно, несравненно более счастливому, чем прежнее. Синдзю никогда не расценивалось как уход в небытие. Умирая вместе, влюбленные надеялись на то, что будут счастливы друг с другом в следующих жизнях. Самоубийство, таким образом, становилось своего рода заключением брака. Брака на пороге вечности, ибо, сколько бы миров и реинкарнаций не предстояло пройти влюбленным, синдзю было знаком того, что двое готовы разделить друг с другом всё до конца…
В загробном мире наши две души
Сольются в странствии одном.
И в ад
И в рай
Войдем мы вместе, неразлучно!
Наши тела — вернутся в небытие. Но наши души останутся нетленными и пройдут сквозь пять рождений… сквозь семь рождений… в вечность.
Синдзю возникает в XVII веке; как мода оно существует на протяжении полусотни лет, в конце XVII — начале XVIII веков. Именно тогда — во времена жизни и творчества драматурга Тикамацу — самоубийства влюбленных пар уносят, как пишут в хрониках, столько же жизней, сколько и болезни... Публикуются новые и новые списки имен любовников синдзю, описания обстоятельств их жизни и смерти.
Постепенно мода сходит на нет, но традиция сохраняется и поныне. Один из известнейших японских писателей XX века, Осаму Дадзай, написавший книгу о двойных самоубийствах у различных народов, пытался совершить синдзю несколько раз и лишь с четвертой (!) попытки достиг вместе с очередной партнершей своей цели. Впрочем, образ ухода из жестокой жизни в Лучшее Иное, ухода об руку с любимой известен в японском искусстве отнюдь не несколько столетий… Почти за тысячу лет до Тикамацу один из японских поэтов писал:
Страны, где б не было совсем людей,
Такой страны ужели нет на свете?
Чтобы уйти туда
С любимою моей
И с ней наедине забыть страданья эти!
Разумеется, такая страна существовала. И влюбленные молились о том, чтобы, пройдя все отмеренные им воплощения, родиться, наконец, на Чистой Земле (буддийском Раю) «в одном цветке лотоса»…
Право на Истину
«Смерть легче, чем позор! Умрем вдвоем!» —
Так он сказал.
«Умрем! — я обещала. —
Такая жизнь постыдна».
И теперь
Смерть — наш неотвратимый долг.
Тикамацу Мондзаэмон
Японскому самоубийце не свойственно чувство вины перед Богом. Но как же ответственность перед обществом, которой полностью подчинена жизнь человека на Востоке?.. Здесь феномен самоубийства приводит нас к интереснейшему парадоксу.
Нигилизм — явление западное, Востоку он чужд. «Самоубийство по-японски» никоим образом не отрицает ни ценность жизни, ни правоту общества, ни справедливость законов и традиций. Любовники совершали синдзю тогда, когда не могли быть счастливы вопреки обществу: вопреки социальному статусу, семейному положению, материальному состоянию и т. п. Синдзю не протест, а искупительная жертва, приносимая людьми во имя того, чтобы быть вместе, несмотря ни на что, чтобы быть счастливыми, пусть и не в этой жизни. Моральный выкуп. Плата за собственную честь, за сохраненное лицо
Итак, мы видим, что, с одной стороны, на Востоке важен не человек, а общество, с другой — японская культура оставляет за личностью право выбора, право на собственную, индивидуальную Истину, право на… правоту. Пусть и покупаемую ценой жизни. Самурай имел право убить себя, если приказ господина шел вразрез с его собственной моралью. Двое любящих могли соединиться в смерти, если общество не позволяло им сделать этого в жизни. Признавая за человеком право на смерть, а точнее на самоубийство, Восток объединял несовместимое: правоту общества и правоту каждой отдельной личности
Куклы
Связали их боги
В несчастный час
Священным шнуром!
Тикамацу Мондзаэмон
Откуда та поистине сверхъестественная власть, которую имели над сердцами людей кукольные спектакли? Ответ, возможно, в том, что значат куклы для самих японцев. Театр, как ни парадоксально, считается в Японии искусством больше для слуха, чем для зрения. Основную роль играет музыка и произносимый текст. Кукловоды же не пытаются, подобно европейским, одушевить безжизненное создание, подражая пластике человеческого тела. Они создают «абстракцию души» и «квинтэссенцию персонажа» вместо самого персонажа. Не человека, а средоточие чувств, чистую эмоцию. Того же пытался добиться режиссер Такеши Китано в своем фильме «Куклы», основанного, кстати, на пьесах Тикамацу. В ленте использованы фрагменты кукольного спектакля, и главные герои недвусмысленно сопоставляются с героями-куклами. Персонажи картины невозможно назвать вполне людьми. Они нечто большее. Средоточие. Квинтэссенция. Воплощение истинной любви. Куклы.
@темы: текст спизжен
-
-
29.10.2012 в 14:40Но хоть и не нигилизм, но особо сильный культ смерти, точнее, смерти как прекрасного. Хорошо ли было б японцам с ацтеками и майя, живи они по соседству во времени и пространстве?
-
-
29.10.2012 в 15:01-
-
29.10.2012 в 15:14-
-
29.10.2012 в 15:25-
-
29.10.2012 в 15:27-
-
29.10.2012 в 15:29сравнивать состоявшуюся цивилизацию и полуголых дикарей с любовью к гуро просто не могу
но это мое имхо
-
-
29.10.2012 в 15:37-
-
29.10.2012 в 15:42-
-
30.10.2012 в 20:23Спасибо!
"Кукол" смотрела, и потом такая тоска меня накрыла...хочу пересмотреть,но и не хочу одновременно
-
-
30.10.2012 в 20:23-
-
30.10.2012 в 21:59Господи, до чего же могут довести красивые слова и жесты.
-
-
30.10.2012 в 22:06-
-
30.10.2012 в 22:23Ну, опять-таки имхо)
-
-
30.10.2012 в 22:30а вот в литературе - сколько угодно
-
-
30.10.2012 в 22:35точно, вечно они там все преувеличивают, хехе.
-
-
30.10.2012 в 22:39-
-
30.10.2012 в 23:18-
-
30.10.2012 в 23:21-
-
30.10.2012 в 23:27-
-
30.10.2012 в 23:39