За стопроцентную адекватность перевода не ручаюсь ввиду недостаточного знания языка
правки от
ahotora-сэмпай в комментариях
Существует версия о том, что Ито и Яманами прониклись друг к другу симпатией и потому очень хорошо поладили. Однако нет исторических сведений, способных опровергнуть или доказать это предположение. И все же по какой-то причине Ито по собственной воле написал целый ряд стихотворений на смерть Яманами Кэйскэ.
В 4 году правления под девизом Кэйо (1868 год) некий господин по имени Сато Иори собрал около 190 стихотворений Ито Каситаро и объединил их в антологию "Оставленных на память слов сплетенье трав" (残し置く言の葉草/ Nokoshioku gen-no hagusa). В это собрание стихов вошли и элегические строки, сложенные на смерть бойца Шинсенгуми Яманами Кэйскэ. Хотя благодаря работе, проделанной Сато, до наших дней сохранились почти две сотни стихотворений Ито Каситаро, к сожалению, изначально их было многим больше.
В антологии имеется четыре стихотворения на смерть Яманами. По ним можно посудить, что вынужденное сэппуку Яманами до глубины души потрясло Ито. Можно подумать даже, что Ито испытал горечь утраты, когда его друг (если так оно и было) покинул этот мир при столь плачевных обстоятельствах.
Так или иначе, стихотворения достаточно образные и тонкие, поэтому хочется верить, что Ито действительно тепло относился к Яманами.
читать дальше
春風に吹きさそわれて山桜ちりてそ人におしまるるかな
harukaze ni fukisasowarete yamazakura chiriteso hito ni oshimaruru kana
Подхваченные зовом весеннего ветра, облетели горные вишни. Верно, есть человек, по которому они скорбят.
На современном японском языке данное стихотворение звучит следующим образом: 春風に吹き誘われ、散ってこそ、山桜は人に惜しまれるのか (harukaze ni saki sasoware, chitte koso, yamazakura wa hito ni oshimareru no ka). Стихотворение трактуется легко: образ горной вишни, роняющей лепестки точно слезы по кому-то, очень часто встречается в японской поэзии. Поскольку сам образ цветущих вишен связан с концептом мимолетности и бренности человеческой жизни, Ито использует "программную" метафору, говоря о своей скорби.
Если принять это стихотворение за аксиоматическое свидетельство искренности чувств, Ито излил в нем свои тоску и скорбь.
吹風にしほまむよりは山桜ちりてあとなき花そいさまし
fukikaze ni shihomamu yori wa yamazakura chirite ato naki hana so isamashi
Даже порывом ветра лишенные своих цветов, горные вишни как будто хранят свое благородство.
И снова достаточно растиражированный в поэзии образ, связанный с темой памяти об ушедших. Снова образ горной вишни, лишенной цветов по вине жестокого ветра. Можно предположить, что под ветром Ито метафорически подразумевал тех, кто непосредственно приложил руку к смерти Яманами. Есть версия, что взгляды Яманами на будущее Шинсенгуми пошли вразрез с амбициями Кондо и Хиджикаты, поэтому от него избавились. Если придерживаться данной версии, образы, использованные Ито, оказываются понятны. Вероятно, этим стихотворением Ито хотел сказать, что даже после смерти Яманами его дух будет жив в памяти тех, кому довелось жить и работать вместе с ним.
皇のまもりともなれ黒髪のみたれたる世に死ぬる身なれは
sumeragi no mamori tomo nare kurokami no mitaretaru yo ni shinuru mi nare wa
Пусть вместе заступили на защиту Императора, сей мир беспорядочен, точно растрепанные волосы, но в нем нам суждено и смерть принять.
Это стихотворение проникнуто уже и политическим пафосом. Кроме того, оно построено по четкой модели: подобный зачин с упоминанием долга перед Императором нередко встречается в частности в дзисэях, предсмертных стихотворениях. Распространенным является и метафорическое уподобление жестокого и несправедливого мира растрепанным волосам. Ведь известно, что идеально уложенная самурайская прическа чаще всего приобретала неряшливый вид именно перед смертью самурая.
Интересно, что все уже упомянутые нами стихотворения пропитаны образным наполнением дзисэев: например, сравнение несправедливого мира с растрепанными волосами есть в предсмертном стихотворении современника Ито, Ёсиды Тосимаро. А образ лишенных цветов плодовых деревьев прослеживается в целом ряде дзисэев, от Сэридзавы Камо до Сакумы Сёдзана.
あめ風によしさらすともいとふへき常に涙の袖にしほれば
ame kaze ni yoshi sarasu tomo itofuheki tsune ni namida no sode ni shi horeba
Пусть даже от ветра и дождей выцветут они, навеки будут влажны от слез, что намертво впитались в них, мои рукава: так сильно я скорблю.
И снова перед нами классический образный ряд, закрепленный в канонах японского стихосложения со времен эпохи Хэйан. Образ насквозь пропитанных слезами рукавов или рукавов, выцветших от соленых слез, был настолько растиражированным в золотой век японской поэзии, что многие придворные поэты грубо подшучивали над чрезмерной частотностью употребления этой метафоры в поэзии. Если перевести стихотворение Ито с поэтического языкового кода на языковой код обыденной речи, получится нечто в духе "Что бы ни произошло и сколько бы времени ни прошло, я всегда буду горевать о том, что ты покинул этот мир."
Теперь немного скажем о композиции данного элегического цикла. Например, почему мы можем быть уверены, что эти стихотворения составляют единый и неразрывный цикл, в который вряд ли были включены иные стихотворения? Ответ прост, и кроется он в общем увлечении, которое, по распространенной версии, во многом поспособствовало тому, чтобы Ито и Яманами всегда было о чем поговорить помимо политики и рабочих вопросов.
Ито построил свое траурное посвящение Яманами по принципу "кисётэнкэцу", зародившемся в классической китайской литературе (которой Ито и Яманами, как считается, увлекались) и со временем перенятом литературой японской. Этот композиционный прием впервые проявился к китайской поэзии, построенный из четырех строк. Композиционная модель строится по значению четырех слов, чьи первые слоги формируют аббревиатуру "кисётэнго" (другое чтение термина "кисётэнкэцу"): "кику" – введение, "сёку" – развитие, "тэнку" – поворот, "кэкку" – итог.
В поэзии данный принцип работает следующим образом. В первой строке вводится некая информация: указывается некое лицо, событие или приводится некое описание. Во второй строке происходит некое событие или изменение, не несущее особой смысловой или сюжетной нагрузки. В третьей строке происходит переход на иную тему или же важный поворот сюжета, направляющий коллизию в иное русло: по сути, кульминация сюжетной или образной линии. Наконец, в четвертой строке приводится вывод к выше сказанному или свершается развязка событийной линии.
Рассмотрим, как этот принцип воплотился в стихах Ито на смерть Яманами:
<1> Подхваченные зовом весеннего ветра, облетели горные вишни. Верно, есть человек, по которому они скорбят.
Перед нами четко введенный автором сюжет: как бы за кадром остается смерть некоего человека, метафорически облеченная в образ цветов, сорванных ветром.
<2> Даже порывом ветра лишенные своих цветов, горные вишни как будто хранят свое благородство.
Повторение прежнего образа с небольшим видоизменением. Несмотря на уход человека, его благородство живет в памяти тех, кто его знал.
<3> Пусть вместе заступили на защиту Императора, сей мир беспорядочен, точно растрепанные волосы, но в нем нам суждено и смерть принять.
Резкий переход к другому образу, но нет разрыва с прежней логической нитью повествования. Таков уж этот мир: даже самые благородные духом обречены погибнуть.
<4>Пусть даже от ветра и дождей выцветут они, навеки будут влажны от слез, что намертво впитались в них, мои рукава: так сильно я скорблю.
Подведение логического итога. Автор снова возвращается к мысли о том, сколь безутешен он в своей скорби.
Но, конечно, не только классические каноны китайской поэзии воплотились в этих стихотворениях Ито. Поскольку все они принадлежат жанру танка, в них прослеживаются и все каноны данного поэтического жанра. Например, в стихотворениях ярко выражена темпоральная привязка их образного ряда к времени написания стихотворений.
Выбранные Ито образы дают нам понять, что, скорее всего, стихотворения были сложены почти сразу после смерти Яманами. Поскольку среди увлечений Ито было и стихосложение, он, конечно, не мог поместить в стихотворения на смерть товарища образы вишни в цвету, ветров и дождей без особой на то причины.
Благодаря сохранившемуся до наших дней дневнику жителя Мибу по имени Такаги Аринака (второе чтение имени Зайтю), мы обладаем информацией о том, что на момент смерти Яманами Кэйскэ (20 марта по западному календарю) в Киото вишни еще не успели расцвести: это произошло 3-4 недели спустя. Однако уже в 12-13 числах того месяца в Мибу бушевали ливни и грозы. В Ниси-Хонгандзи, куда согласно письму Хиджикаты переехал 14 апреля штаб Шинсенгуми, вишни могли и облететь, как знать. С точностью до дня невозможно определить, когда Ито сложил эти четыре танки на смерть Яманами Кэйскэ.
Однако для поэта в японском понимании подобные сведения не важны: выбранный Ито образ соответствует весеннему сезону канонически, для него нет значения, распустились вишни в Столице или нет в тот самый миг, когда Яманами принял смерть.