История жанра
Культ смерти в его апофеозе проявил себя в современных фильмах о якудза. Во многом эта связь объясняется культурной преемственностью и неким продолжением традиции ментальности "Тюсингуры", знаменитой истории о 47 верных ронинах из Ако. Но и здесь, опять же, нужно уметь различать реальность и вымысел.
Якудза в кинофильмах — это ничто иное, как воплощение поп-культурного штампа, равно как те же утрированно-верные самураи со сцены театра Кабуки. Так что с настоящими, реальными якудза у них очень мало сходств.
Хотя, и это верно не всегда: сами якудза — одни из самых ярых поклонников жанров кино о якудза, и частенько они пытаются напустить на себя киношный образ. Чем доказывают утверждение Оскара Уайльда о том, что природа подражает искусству.
Как и многое, что сейчас составляет реалии современной Японии, культ благородных гокудо зародился в эпоху Эдо. Уже в те далёкие времена якудза заработали в народном сознании репутацию отчаянных мачо и робин гудов. Благородные гокудо сражались против произвола богатых и властных и помогали сирым и убогим. Бандзуин Тёбэй, знаменитый якудза, прославившийся спасением красавчика Сираи Гонпати, — типичный представитель вот такого типажа. Типаж, кстати, называется кёкяку, и такие персонажи были весьма популярны в пьесах театра Кабуки.
В 19 веке общество стало ещё более нестабильным и коррумпированным, так что многие из этих "благородных гокудо" скатились до азартных игр и преступных путей заработка, так что они стали абсолютно идентичны современным якудза. Однако репутация осталась прежней, и миф о благородных гокудо со строгим кодексом чести, как будто основанном на самурайской морали, тоже не погиб. Блиставшие в те времена героические якудза, такие, как Кунисада Тюдзи и Симидзу-но Дзиротё стали не только персонажами популярных пьес, но и позже — героями многочисленных кинолент.
Образ якудза из киножанра нинкё-эйга, фильмов о якудза с рыцарским духом, основан на образе благородного самурая. Что забавно, во многих фильмах герои самурайских боевиков оказываются не такими колоритными традиционалистами, как красавцы-гокудо с танто за пазухой.
Не следует связывать возникновение жанра якудза-эйга с американскими гангстерскими фильмами, ведь фильмы о якудза имели иные корни. Родился жанр постепенно, развившись из самурайских боевиков. До 1964 года почти что все японские фильмы относились к жанру дзидай-гэки, то есть, это были исторические киноленты. Однако, все мы помним, в эпоху Мэйдзи вышел приказ о запрете на мечи. Так что все фильмы, действие в которых разворачивалось уже в двадцатом веке, не могли уже продемонстрировать пример мечника, законно носящего оружие при себе и стоящего на страже справедливости. Тут-то и вспомнили о благородных гокудо. Ведь стоило сделать протагониста якудза с чистой душой и высокой моралью, и всё становилось на свои места. Тем более, к тому времени уже имелся готовый стереотипный образ романтического преступника, живущего по "понятиям", схожим с самурайским кодексом чести, и ставящего превыше всего принципы гири и ниндзё — долг и человеколюбие.
В самурайских фильмах пятидесятых годов главным героем часто оказывался молодой самурай, запросто расправляющийся с целыми кланами якудза. Тут следует напомнить, что романтизированный "кодекс чести якудза" на деле во многом отличается от самурайской морали. Но в одном они оказывались идентичны: стоило эти кодексы отобрать у якудза и самураев соответственно, как начинался настоящий беспредел. Стоило загнать из в рамки — и начинались героизм и благородство.
В начале 1960х годов строгое различие между образом благородного самурая и гокудо начинало исчезать. Самурайские фильмы уже не были так популярны, как раньше, и киностудии пытались приспособиться к требованиям публики. Пальму первенства тут же перехватила студия Тоэй, выгодно превратившая дзидай-гэки в якудза-эйга с выходом серии кинофильмов о Симидзу-но Дзиротё с 1962 по 1964 годы.
В этой серии роль Дзиротё исполнял Цурута Кодзи, а режиссёром был Макино Масахиро. Цикл прозвали "тёнмагэ якудза-эйга", то есть, гибридом самурайского боевика и фильма о якудза. Студия Тоэй, правда, объявила серию про Дзиротё дзидай-гэки, но тут руководство киностудии слукавило: ведь только внешне эти фильмы смотрелись как историческое кино, а вот персонажи и конфликт в них уже были предтечами первой волны якудза-эйга.
Первый настоящий фильм про якудза назывался "Бакуто" ("Игрок"), и он увидел свет в июле 1964 году. Режиссёром был Одзава Сигэхиро, который с 1954 года снимал для студии Тоэй исторические фильмы. "Игрок" имел успех и Одзава принялся штамповать похожее кино. На студии Тоэй в 1964 году было снято всего три настоящих якудза-эйга, но публика так хорошо приняла эти ленты, что уже в следующем году киностудия Тоэй развернула настоящий конвеер по производству фильмjs о якудза.
Начальная стадия развития жанра якудза-эйга пришлась на 1964 — 1967 годы. Это было время малых бюджетов и коротких сроков съёмки. Студия Тоэй создавала себе новый рынок сбыта, создавала новых звёзд, развивала все ритуалы и штампы новорождённого жанра.
Вскоре стало ясно, что якудза-эйга нравились публике больше, чем историческое кино, и режиссёры, творившие раньше кино про самураев, один за одним перешли на новый жанр. Одзава и Макино — в 1964 году, Като Таи и Утида Тому — в 1965.
Звездой самых ранних якудза-эйга был Цурута Кодзи, но вскоре к нему присоединились ещё две звёзды фильмов о якудза от студии Тоэй. Так родилась великая триада: Цурута Кодзи, Такакура Кэн и Фудзи Дзюнко.
Новый жанр утвердил свои позиции с выходом нескольких кинолент. В апреле 1965 года увидела свет "Тюрьма Абасири", снятая Исии Тэруо. Главную роль в фильме сыграл Такакура Кэн. "Тюрьма Абасири" оказалась фильмом, который стал первым коммерческим хитом среди якудза-эйга. История о тюрьме на суровом севере Японии оказалась так популярна, что Такакура снялся в 18 ремейках фильма!
Хотя актёрская игра в фильме была не самой сильной, публика была в восторге.
В январе 1966 года вышел фильм "Волк-одиночка" режиссёра Като Таи, в котором в главной роли снялся Накамура Кинноскэ. Следом увидел свет потрясающий фильм "Братский долг" режиссёра Ямаситы Косаку.
Так у нового жанра появились не только звёздные актёры, но и прекрасные режиссёры.
Второй этап в развитии жанра пришёлся на 1968 — 1971 годы. В это время у фильмов и бюджет стал больше, и снимались они уже для массового потребления. Теперь якудза-эйга был полномасштабным киножанром, признанным и публикой, и критиками.
За один только 1969 год студия Тоэй выпустил 26 фильмов в жанре якудза-эйга и побила все рекорды по кассовым сборам.
Фильмы стали красивее, герои в них — более стильными.
Шедевром жанра тех лет считается увидевший свет в 1968 году фильм "Игорный дом: умелая игра" от всё того же Ямаситы. В тот же год вышел ещё один фильм, считающийся классикой жанра — это была кинолента Утиды Тому, одного из старейших и самых уважаемых японских режиссёров, "Театр жизни: Хисякаку и Кирацунэ".
Именно в этот период истории якудза-эйга другие студии осознали, что позволить Тоэй монополизировать новомодный жанр попросту нельзя. Студии Тохо, Сётику, Никкацу и Дайэй начали активно вкладывать деньги в кино про якудза. Студия Сётику, например, выпустила трёхчасовую версию "Театра жизна" в 1971, режиссёром её был Като. Это был самый дорогой и амбициозный проект на тот момент, и он оказался одним из лучших фильмов того времени.
К 1974 году жанр якудза-эйга подошёл к переходному периоду, он начал двигаться к третьему этапу своей истории. По-прежнему выпускалось множество таких кинолент (На студии Тоэй в 1972 году сняли 30 якудза-эйга), но публике начали надоедать однотипные фильмы. Идею о том, как избежать очередного провала и потерять едва завоёванную аудиторию, студии подсказал невиданный успех фильма Копполы "Крёстный отец".
Студии начали переключаться на попытки снять максимально приближённые к реальности фильмы о якудза, часто похожие на документальные фильмы.
В таких фильмах действие разворачивалось как в "классические" времена (1915 — 1935), так и в современности. Фильмы про события 1915 — 1935 годов стали называться "нинкё-эйга", фильмами о рыцарском духе идеальных, благородных якудза, дидактическими, поучительными кинолентами о торжестве морали над бездуховностью. Фильмы о современности демонстрировали совсем других якудза.
Появление фильмов, в которых якудза выглядели алчными, жестокими и морально прогнившими, вызвало шумиху на студии Тоэй. Цурута Кодзи, на тот момент самая уважаемая звезда фильмов о якудза, публично заявил, что в новомодных псевдодокументальных фильмах нет души. В фильме "Ответный удар игрока" (1971 год) Цуруту с трудом уговорили сыграть сцену, где его герой стреляет в спину продажному полицейскому. Не удивительно! Удар в спину противоречил и "понятиям" благородных гокудо, и самурайскому кодексу чести. Да кроме того, приходилось стрелять, а не эстетично размахивать мечом. В конце-концов руководство студии решило пойти на компромисс и снимать фильмы обоих видов.
В середине 1970х годов назрела дилемма: из низкобюджетных фильмов якудза-эйга начали превращаться в настоящие блокбастеры. Кроме того, находились и те, кто публично порицал бум на фильмы, где идеализировались преступники и головорезы. На защиту жанра вставали известные писатели — Мисима Юкио, Сайто Рюхо, Сато Тадао.
К концу десятилетия жанр перестали активно порицать. Звёзды фильмов о якудза стали самыми популярными актёрами японского кинематографа. Однако, пусть якудза-эйга и перетекли в разряд социально одобренного кино, с повышением спроса на них благородные нинкё-эйга начали то скатываться в чрезмерную драму, то в настоящую самопародию.
В той же неопределённости прошли для жанра и восьмидесятые годы: действуя по уже сложившейся схеме, режиссёры полагались уже на собственный вкус — иногда им удавалось создать безумно красивые и трогающие сердце ленты в жанре нинкё-эйга, иногда — кровавые боевики.
В 1986 — 1988 годах выходят в свет две части киноленты "Женщины якудза" режиссёра Гося Хидэо. Хотя и до этого во многих фильмах можно было насладиться цельными и сильными образами женщин преступного мира, прекрасных и смертоносных, здесь эта тема заиграет новыми красками.
С наступлением девяностых претерпели изменение и каноны жанра. Публика успела изрядно устать и от утрированного благородства, и от реалистичных разборок. Настало время гротеска, иронии и чёрного юмора. Тут-то на сцену и выходит популяризированный даже на Западе Китано Такэси с его такими жизненными и одновременно такими утрированно смешными картинами из жизни якудза, иногда похожими на пёстро раскрашенные лубки.
Начинается десятилетие с "Точки кипения", фильма, в котором стереотипы и штампы играют только на руку сюжету. В 1995 году Китано снимется в ленте "Гонин", не менее живой и полной сарказма, пусть и снятой другим режиссёром.
Ужасающие и странные ленты штампует Миикэ Такаси: в 1997 году он выпускает "Цельнометаллического якудза", в 1996 — "Безжалостные амбиции", в 1996 — "Фудо: Новое поколение".
Продолжая традиции, Мотидзуки Рокуро снимает в 1997 году фильм "Блуждающие огни". Здесь мы снова видим благородного якудза, но уже в современном антураже. Главный герой хочет бежать от преступного прошлого — но оно его не отпускает.
В двухтысячные жанр шагает, держа в запасе все приёмы и штампы, придуманные за долгие годы его истории. Продолжает радовать своих поклонников Китано — с завидной частотой выпускающий всё более и более забавные и одновременно кровавые фильмы. "Беспредел", "Полный беспредел", "Рюдзо и семеро кобун"...
Отдельной статьёй идут сюрреалестичные и гротескные ленты Миикэ: в 2001 году он экранизирует кровавую мангу "Убийца Ичи", в 2002 снимает абсолютно неадекватный фильм "Правда об Андо Нобору", в 2007 неожиданно снимает вполне неплохую и добротную экранизацию нежно любимой многими видеоигры "Якудза: Подобный дракону".
В 21 веке образ благородных гокудо живёт: то они появляются в числе главных персонажей в очередном историческом сериале, но им посвящается комедийная и совершенно несерьёзная дорама. Все популярнее становится воссоздание в кино образа якудза, прижившегося уже на страницах манги. Новая эпоха — новые требования к режиссёрам. Фильмы становятся ещё более зрелищными, драма накаляется всё сильнее.
Что же будет дальше? Какими станут якудза-эйга в эпоху, когда сами якудза вот-вот станут редким и вымирающим видом? Что ж, как знать.
Тематика
У жанра якудза-эйга изначально было две темы: долг, гири, и человеколюбие, ниндзё. Чаще всего они подаются как источник главного конфликта, таящегося в самой душе главного героя. Именно понятия гири и ниндзё объясняют популярность жанра якудза-эйга, а заодно могут дать ответ на вопрос, почему такие фильмы вообще появились и в чём причина их долгой популярности?
В самурайских фильмах, из которых жанр и вырос, эти понятия чаще всего подавались как единое целое. Для самурая сам его долг был проявлением человеколюбия. Однако для современного человека это совершенно неприемлемо. Такую мораль невозможно было вложить в современного якудза, который уже тем, что носит меч на поясе идёт против своего гражданского долга подчиняться законам свыше. При такой логике из якудза было не слепить героя.
Тогда на студии Тоэй приудмали мудрое решение: поставить эти два понятия в противовес друг другу, сделать цельный концепт оксюмороном. Так и родилась дихотомия между самураем и благородным гокудо. Для самурая превыше был долг, якудза ценили и долг, и человеколюбие. Так преступники становились сродни милосердным святым.
"В мире якудза долг превыше всего, а человеколюбие лежит на острие лезвия" — было написано на одном из постеров к старому-старому фильму о якудза. О мире самураев такого уж точно нельзя было сказать. Кстати, о корреляции между гири и ниндзё можно почитать в довольно пространном эссе Сато Тадао "Рефлексия верности". Это — одна из лучших статей, написанных о якудза эйга: правда, будьте готовы к тому, что Сато в ней некоторые стороны идеологии, вложенной в якудза-эйга сводит до "формы фашизма".
Но ведь и правда: праворадикально настроенный Мисима, например, якудза-эйга просто обожал, даже сам успел сняться в одном из таких. Более того, он даже брал интервью у Цуруты Кодзи, писал длинные статьи, восхваляющие якудза-эйга.
Протагонист якудза-эйга чужд самурайской морали. Для него борьба с врагом важнее собственной жизни и благополучия. Герой или героиня якудза-эйга будет пытаться бороться со всеми трудностями на своём пути, стараясь балансировать между долгом и личными чувствами, но, однажды, обязательно поймёт, что они недосягаемо далеки друг от друга, и выбрать можно только что-то одно. И тогда протагонист гибнет, утопая в крови своих врагов.
Типичные якудза-эйга
Якудза-эйга — это, вероятно, жанр со самыми строгими канонами. В фильме про якудза может случиться только то, что предписано "церемониалом" жанра. Персонажи, конфликты, поступки, тематика — все они переходят из фильма в фильм. Более того, если хорошенько покопаться на антресолях забытых кинолент, можно найти по 4-5 совершенно идентичных по сюжету и актёрскому составу фильмов. В них даже видеоряд будет очень похожим.
Правда, некоторая свобода креатива имелась даже в таком строго регламентированном жанре.
Забавно, что якудза-эйга на той же студии Тоэй стояли на конвеере: появлялся сценарий, собиралась комиссия, его утверждали — и вот, каждые две недели появлялся фильм.
Типичный якудза-эйга от студии Тоэй начинается с того, что герой выходит из тюрьмы. Как правило, попадает он туда потому, что берёт на себя чужую вину: он спасает свой клан, жертвуя своим благополучием.
Когда герой возвращается в родной клан, он обнаруживает, что теперь им руководит "плохой" кумичо. Но, верный своему долгу, герой вынужден служить ему, стараясь как-то обходить необходимости совершать дурные поступки. Однако вскоре оказывается, что это слишком трудно: от героя требуют совершенно невыполнимых подлостей, идущих вразрез с его личными моральными устоями. И всё же от долга ему не уйти. Даже служа "плохому" кумичо, герой будет страдать от боли, отказываться от своей возлюбленной, убивать невинных.
Герой в погоне за долгом может сойти с ума. Он будет терзаться, ставя на чаши весов долг и человеколюбие. Но, что бы они ни выбрал, он всё равно останется смиренным, терпеливым, готовым в любой момент принять смерть.
На протяжении первых 75 минут фильма (или около того) герой будет всё больше и больше запутываться в сетях своего внутреннего конфликта. Обязательно прозвучит пафосная фраза вроде "Мы, якудза, подчиняемся своему кодексу чести, что бы ни случилось", в ответ может прозвучать "Но у зла-то кодекса чести нет!"
Например, в фильме 1967 года "Ирэдзуми, залитая кровью", кумичо говорит: "Мы преступники, но и мы не чужды сострадания", а десять минут спустя он же заявляет: "Друг — то друг, а работа — это работа".
И вот, полностью запутавшийся, герой начнёт свой путь к трагическому финалу. В знаменитом "Театре жизни" один второстепенный персонаж говорит: "Для якудза есть только две дороги — тюрьма или смерть". Перед своим финальным боем в одном из фильмов серии про Тюрьму Абасири, герой Такакуры поёт: "Я иду забрать жизнь своего врага/ С мечом в руке/ Когда всё будет кончено/ Я вернусь в тюрьму Абасири".
Моральную дилемму можно разрешить только пролив кровь. В какой-то момент "плохой" кумичо совершает что-то настолько ужасное, что герой видит: ни о каком долге перед подобным мерзавцем не может быть и речи, нужно избавить клан от такого позора. Терзавшийся от двойственности в своей душе, герой сбрасывает тяжесть с плеч, берёт в руки меч и отправляется в дом "плохого" кумичо, чтобы убить или быть убитым. Так жертва долга становится героем.
В старину самурай бы скорее покончил с собой, чем убил своего господина, даже если господин — настоящий злодей. Якудза выберет человеколюбие, а не долг: и пойдёт на убийство.
Последует сцена кровавой бойни, в которой и погибнет "плохой" кумичо, герой же — или последует за ним, или будет вынужден начинать всё с нуля...
В дзидай-гэки преступивший против долга самурай обязательно бы встретил свою смерть: вот оно, отличие послевоенной этики от традиционной.
Все эти штампы иллюстративно воплотились в сюжете фильма "Умелая игра". Его, например, Мисима называл шедевром.
Фильм студия Тоэй выпустила в 1969 году, режиссёром был Ямасита Косаку, автором сценария — Касахара Кадзуо.
С технической точки зрения этот фильм — далеко не шедевр жанра, но по содержанию — он один из самых сложных и интроспективных фильмов о якудза.
Главные герои фильма — "братья" Накаи (его играл Цурута Кодзи) и Мацуда (его играл Вакаяма Томисабуро), оба — высокопоставленные члены группировки Тэнрю. Пожилой, достойнейшие кумичо умирает, и Накаи отказывается стать его преемником, поскольку очень страдает от этой потери. Тогда власть захватывает корыстный и бестактный Сэнба: он сажает на пост кумичо свою марионетку. Накаи, будучи олицетворением чувства долга, принимает эту несправедливость и старается усердно служить новому кумичо. Мацуда же, олицетворяющий человеколюбие, клянётся всеми силами противостоять произволу нового главы группировки.
Сначала Мацуда получает выговор, потом — понижение в ранге, в итоге его изгоняют. Сначала Накаи защищает Мацуду и пытается уговорить его признать нового кумичо. но потом, во время долгой, тяжёлой сцены на кладбище Накаи разбивает сакадзуки, из которой обменивался сакэ с Мацудой. И говорит: "Нет ничего важнее верности!"
Мацуда решает напасть на штаб клана, а Накаи тем временем тщетно пытается как-то исправить ошибки руководства. Мацуда убивает нового кумичо, и группировка Сэнбы захватывает весь клан. Накаи оказывается обвинённым в произошедшем: он защищает убийцу, своего кровного брата. Накаи, верный своему клану, находит Мацуду и убивает его. Потом он возвращается в штаб, чтобы убить и Сэнбу.
"Ну и где твоя верность?! А как же верность?" — кричит ему перед смертью Сэнба. "Да что я могу о ней знать? Я обычный преступник" — отвечает Накаи.
Он убивает Сэнбу в жажде мести и установления справедливости, сдаётся властям и отправляется в тюрьму. За кадром мы узнаем, что он проведёт весь остаток жизни в камере...
Фильмы вроде "Умелой игры" действительно хороши: в них есть мрачная, пессимистичная нота. Они говорят о том, что долг, и сострадание к людям в итоге ведут в никуда. Нет золотой середины, только трагедия и смерть.